Россия. Карелия. Автопутешествие. С окончанием. Опции

Привет, хлопчики и девочки! Вот мы и вернулись! Маршрут Москва – Петрозаводск – Кемь – Кривой Порог – Беломорск – Онежск – Москва взят.
Итак, позади 3 с половиной тыщщи очень непростых километров, которые наша CRV-шка Шурочка с честью выдержала. Были и травмы небольшие, но на скорость, как говорится не влияли. Предлагаю вашему вниманию нечто вроде отчетеца небольшого.



Выезжали две недели назад, в ночь с субботы на воскресенье. Уже в который раз смогли убедиться, что это лучшее время для хождения по трассе: в час ночи движение стихает, и гайцы угомоняются: за субботу, очевидно, набомбив сколько надо. Для ночных хождений поставил себе ксенон 4500 (починил перед выездом – честный кореец в палатке не стал выделываться, и, сказав, что на блоки eagleeye много нареканий было, обменял без чека. Причем без доплаты поменял на более дорогие блоки, оба), и перед самым выездом установил дополнительные фары дальнего света Гелла. Правда, почти не понадобились: может, пару раз мигнул зарвавшимся идиотам на трассе – эффект, доложу вам, убийственный. Hella дает довольно сжатый пучок, который расходится в полосу освещения как раз на дистанции метров в 100-150. А уже на месте ни ксенон, ни гелла не нужны были по одной простой причине: белые ночи, господа! Даже в самой северной точке нашего путешествия я спокойно читал в 2 часа ночи книжку под тентом у озера. (вы не поверите – у сына Гарри Поттера отобрал. Можете ржать… Просто – про бобров ничего не было…) Попивая чаек. С коньячком…
Где-то в час-полвторого начинались сумерки, легкие такие, продолжались где-то до трех, мучая закатами невозможной красоты, а потом опять наступал ДЕНЬ. С его комарами, слепнями и оводами. Слава Богу, хоть мошки практически не было… То ли из-за постоянного легкого ветерка, то ли вообще - миф об ужасных карельских насекомых несколько преувеличен.

Дорога, конечно, да… Но Шурочка довольно бодро тащила практически под крышу набитую себя, да еще и лодку на багажнике. Только разгон чуть вяловатее стал, да подвеска стала мягче. И теперь моя любовь к Хонде стала еще сильнее: не знаю, какая еще машинка была-бы столь универсальна!

До Питера решили не доезжать – ушли направо на объездную на Волхов. Узковато, но пусто и чисто: ни машин, ни гайцев. Кстати, о взаимоотношениях с гаями писать практически нечего, так как, несмотря на довольно высокую (крейсерская 120-130 км/ч) скорость, так ни разу и не влетели в радар. Они конечно, были, но никаких особо хитрых – лазерных там, или с «киносъемкой» - устройств не было. Единственно – на вьезде в Петрозаводск, в который мы въехали к вечеру первого дня, один сержантик, очень «старающийся» стать лейтенантом, вдумчиво (в меру способностей) и дотошно (в меру лени) проверил все документы. И права, и техталон, и страховку, и талон ТО. Явно не удовлетворился тем, что все в порядке, и понуро, не попрощавшись, потрусил к своему блок-посту. А вот блок-посты на въезде в Карелию – это что-то! Заслоны начинаются Метров за 500-600 до поста. Укреплены бетоном не хуже линии Маннергейма! Способны держать полк басаевских террористов (если у тех зелени вдруг не окажется)…
Гостиницы Петрозаводска. Специально ничего не бронировали. Обратившись в гостиницу Карелия, узнали, что у них ремонт, и с местами не очень. Да и дороговато: нам предложили номер за 2600 на двоих + раскладушку для пацана. Впрочем, рассказали, как доехать до хотеля Северная: там, с учетом отсутствия завтрака и Неработающим цветным телевизором, эта сумма снизилась до 2 тысяч рублей. Позже узнали, что отелей дешевле практически нет, а республиканское руководство, не удовлетворившись (почему-то) развитием туризма в республике, начало строительство ПЯТИзвездочных отелей. Практически полностью забив на отсутствие дорог. Очевидно, ожидают нашествие определенного класса туристов на Хаммерах.



В меню столичных (КАРЕЛЬСКИХ) кафешек превальировала рыба. Семга, форель, кижуч - лосось. Делают и супы из нее, и салаты недурные... Цены – конечно, далеко не московские: Хороший ужин на троих (без спиртного) стоил в среднем 700 рублей. Из достойного – выпечка: плюшки, пирожки, булочки – очень вкусны. Мы это слышали и раньше, а теперь смогли проверить на себе: действительно, вкусно. Я балдел от сосисок в тесте. Причем, даже в глуши, в сельпо каком-нить, или в кафешке при заправках ТНК (потом дам карту этих заправок) все это есть, и весьма недурственно. Еще – карельская вода, «Карельская Жемчужина», (хотя - откуда в Карелии Жемчуг???) удивительно вкусные лимонады, на сахаре, а не на его заменителе, всего по 15 рублей за полуторалитровую бутылку. Кока-кола отдыхает! Целая гамма забытых вкусов из детства: «вишенка», «Яблоко», «Шоколит» (это со вкусом крем-соды). Сейчас жалеем, что не взяли с собой побольше и разных. Прикольнул в сельпо почему-то белорусский сок «березово-шиповниковый». Батька Лукашенко - явно гонит…

Что самое главное в путешествии? Наверно, дорога. Ну, про питерскую трассу писать практически нечего – все и так все знают: улучшается, медленно, но верно. Горбато-колейные участки, конечно, есть, но их все меньше и меньше. По поводу новых ограждений: едем в Новгородской области по участку с ограждением, и вдруг – впереди ощущение чего-то нереального. Прямо посередине стоит автовоз, Скания по-моему, а у него под бампером проходит эта самая разделительная бяка. Типа, как монорельс. Спереди и сзади почти ничего не помято, и кажется, что он то ли запрыгнул на этот барьер, то ли его с вертолета на него скинули. Нереальный видок такой…
Вообще самые наглые и опасные дальнобойщики на трассе – это именно автовозы: раза три они просто вылетали на встречную на обгон, причем, вылетали так, что ты дергаешься и ищешь, куда бы спрятаться-сунуться, чудом успевая. И еще раза три то выходят на обгон перед тобой, - типа, не видя тебя в зеркало заднего вида. Или просто начинают трогаться, выруливая с обочины, наплевав на поток. Ей-богу, я человек на дороге терпеливый, но тут – уже всерьез раздумывал, а не достать ли карабин с заднего сиденья…
Чуть меньше досаждали карело-финские «братья по дороге»: 10 и 51 регион. При, мягко говоря, неторопливой манере езды, они рулят, как правило, посередине дороги, и «уговорить» их подвинуться правее и пропустить бывает очень непросто. Никогда не делая так на наших дорогах, я просто давал длинный гудок метров с 30-20 (и жалел, что нет паровозного), чтобы хоть еще левее не шарахнулся. Наверно, у них так принято – но ведь жить-то, тоже хотелось…
Заправки. В общем-то, достаточное количество. 98-го не видел вообще нигде. На ТНК есть 95-ый, на местных, в глубинке – почти никогда нет, только 80 и 92. Стоит 95-й – около 16 рублей (от 15-80 до 16-20). Качество – разное: залившись в Олонце, машинка откровенно тупила, разгоняясь дольше привычного. На остальных заправках было нормально. Совет тут такой: если расход приличный, и переходить на 92-й не хочется, то лучше везти канистру, залитую на проверенной заправочке. Еще – не понравился бензус в новгородской губернии, тоже что-то не так было. Памятуя опыт прежней машины, мы решили, что Пежо уже давно бы опплевался им. А Хондочка – ничего, пыхтит, но тянет… Надо будет на свечки посмотреть… Хотя – разгрузившись от всего скарба походного, в Москве машинка вновь зашустрила, даже на бензине, залитом еще в Твери. Может, потому, что отмыли наконец?
А скарб был таков (не знаю, зачем перечисляю? Чтобы прикинуть вес-размеры? Или надоумить кого к чему? Короче, если не интересно – не читайте…):
- Лодка резинка Магеллан – 3000, мотор Миннкотта, аккумулятор для него (конкретно спас однажды, когда в глуши, увлекшись музыкой и насосом лодочным, напрочь посадили штатный аккумулятор машины), палатка, спальные матрасы-мешки, посудный ящик со всем комплектом, газовая плита плюс баллон пять литров, мангал с решеткой (конкретно спас, когда в баллоне кончился пропан, и оказалось, что в Кемской волости газовые заправки отсутствуют как класс. Мангал (тот самый, многие видели, и даже «ели с него») использовали как плиту, положив на него решетку. Сырые дрова раздували электронасосом высокого ОБЪЕМА на 12 вольт, для лодки-матраса, очень удобная штука оказалась), походные кресла, лопата, тенты – для столовой, хозяйственного склада и туалетика, рыбацкий кофр, сумку с сапогами на троих, кофр с удочками-спиннингами, кофр с карабином, канистра с бензином (пригодилась всяко – не везде сухие дрова были), бензопила, сумки с личной одежкой и туалетными принадлежностями, и непосредственно ящик с продуктами.
Про продукты: там, и в Кемской волости, и в Беломорье, есть практически все в магазинах. Кроме, пожалуй, свежих помидоров – огурцов; их просто надо удачно ловить. Хлеб, как я писал уже, очень вкусный. А так – ассортимент наших придорожных магазинчиков. С небольшой разницей в цене. Заехав в сельмаг в 70 (!) километрах от трассы по убойному грейдеру, мы просто выпали в осадок: на полке в магазине лежали свеженькие, в меру спелые, по цене в 15 рублей за килограмм, национальные карело-финские фрукты – БАНАНЫ.
А вот колбаску и прочие мясопродукты я бы там брать поостерегся. Ну если только – двадцать раз понюхав, и скормив какому-нибудь менее ценному члену экипажа. Вообще, глядя на мясной прилавок, я вспоминал анекдот:
В магазине мужик у продавщицы интересуется:
- Девушка, как у вас печенье? Ничего?
- Вы знаете, мужчина, засохло оно еще полгода назад, а на позапрошлой неделе сменщица на его плесени червячков видела, беленьких таких…
- Девушка, а может, вы мне вот те пряники посоветуете?
Продавщица (вздохнув):
Мужчина, возьмите лучше печенье!

Перерывчик еще…

Было очень прикольно увидеть в этом магазине двух теток, истерзанных пергидролью. Причем, одна в какой-то серо-стальной форме, украшенной майорскими погонами. Последний раз я такую форму видел на ниггерах в Сьерра-леоне, в аэропорту на таможне. Тетки на ниггеров не тянули. И, что интересно, сосредоточенно тыкали пальчиками в витрину, за стеклом которой лежало МЯСО. Сырое и копченое, доведенное холодильником до изнеможения. Дождавшись, пока тетки, сговорившись, не обрадовали продавщицу покупкой одной сосиски (вот ей-богу, не знаю, зачем она им) весьма странной формы и длины (на ценнике было написано еще более странное слово «кужмишок»), я подвалил и поинтересовался: а что это у вас, дескать, за форма такая?
- Обыкновенная заформа, ответила мне тетенька в форме, горделиво поведя погонами. Налоговая!
- Ааа, - протянул я. И добавил: а у нас такую не носят обычно. Хотя - если, разве только, за сосисками сходить…
И ретировался под гневным взглядом. Правильно сделал, между прочим, потому что потом оказалось, что это начальник всей то ли полиции налоговой Беломорска, то ли инспекции. А фамилия у нее, у этой майорши, как выяснилось, Усатая. Именно так, с одним «с», а не с двумя – хотите – верьте, хотите – нет.

Кстати. Об усатых. Вот зверей-то мы особенно и не видели. Пару раз на дорогу выскакивал заяц. Быстренько с нее сруливал. Рябчики. Тетерева взлетали по обочинам. А больше никого: ни обещанных медведей, шарящихся по туристическим палаткам, ни песцов. Да что там: Бобра несчастного какого-нибудь, и то не встретили! И – по утрам почему-то не пели птицы. Местные аборигены нам на это намекнули, что, сидючи на яйцах, петь слегка неудобно. Ну, в смысле, порА у них такая сейчас, у птиц – высиживания. Вот и не поют. А вот – в речке постоянно ночью кто-то громко чавкал. Не так, как на Ахтубе, но определенно, какой-то жор там ночью шел. С плесками и подпрыгиванием. Это была РЫБА.


Вообще, желание собрать удочку (спиннинг) и начать кидать (закидывать) начало мучить нас еще на Новгородчине. И речки довольно живописные, и озерки попадались. Потом пошли реки покрупнее: тот же Волхов, с той самой ГРЭС, от которой Ильич запалил свою лампочку.

Объездная дорога кончилась развилкой с трассой Питер-Мурманск: Лодейное Поле. И там, прямо у развилки, среди немногочисленных придорожных (десятка полтора) кафешек раскинулся птичи.. пардон, рыбный рынок. Это было, доложу я вам, испытание: Лосось, форель, кижуч, семга, сиг, терпуг в холодном и горячем копчении, икорка ихняя, ряпушка, корюшка, лещи, чехонь (дохловатая, правда, по сравнению с волжской, но вкусная), щюкесы, палтусы с камбалами. Хочешь – в ящиках на льду свежайшие, хочешь – в соли слабосоленые, хочешь – только с крюка снятые из коптильни, горячие еще, в пенопластовых ящиках! А духан какой там стоял! Как же мучились водилы, глядя на манящие за стеклами киосков бутылки с пивом!
Цены, народ, смешные. Вот, что интересно: по Волге цена с московской отличается на 50, максимум – 100 рублей за килограмм. А тут разница была – ну, не на все, на самое скоропортящееся, наверное, вдвое. Вони – в смысле, у кого чего подпорчено, никакой. Продавцы – доброжелательны, но не назойливы: только пробуя, а не покупая, можно так нажраться!!! Жаль, пивчанского бесплатного не наливают – не допетрили еще: не устоял бы самый-самый ретивец трезвости. А я им идею дарить не стал. В итоге, пострадав – повздыхав, мы отправились дальше. За НАШЕЙ рыбой. Так ничего и не купив, ибо сказано в Писании: кто на рыбалку с рыбой ломанется, ни хр… пардон, ни хвоста не поймает!

Кемска волост. Всю жизнь я, честно говоря, считал, что режиссер-сценарист «Ивана Васильевича…» просто придумал эдакое название края. Что на самом деле под этим названием подразумевались издревле спорные территории в Псковской области. Ан нет: чухня всегда рвалась в этот край – потому что Кемь (город такой) – это и порт, из которого ходят пароходики на Соловки, и райцентр края озер, лесов, скал, порожистых речушек и совершенного бездорожья. То есть сами то они считают, что это дороги. Даже сплошь и рядом знаки ставят дорожные.



Вообразите: идет сквозь тайгу такой грейдер (укатанная грунтовка), шириной от пяти (местами) до десяти (местами) метров, с бесконечными поворотами, нависающими над дорогой деревьями, ямами, ямищами, полусгнившими деревянными мостиками через ручьи и болота, торчащими из грунта валунами «а ля капец картеру», лужицами глубиной до полуметра, на дне которых бог его знает кто водится… А по бокам этого грейдера стоят свежепокрашенные знаки: Опасный поворот, извилистая дорога, неровная (!) дорога), направление опасного поворота… Меня лично убил встреченный перед одним довольно веселым участком знак «Ограничение скорости до 80 км». Проползая мимо него километрах на сорока в час, больше было физически невозможно, я очччень хорошо его разглядел. А говорят, у ГАИ чувства юмора не бывает...



Есть, кстати, и легенда - откуда появилось такое странное название города - Кемь. Говорят, одному из русских царей принесли на подпись резолюцию: мол, крепость вот тут от чухни строить надо, еще одну. С воеводским статусом у начальника. Царь (то ли Грозный, то ли просто - в дурном настроении пребывавший), выматерился от души, и облек сказанное в аббревиатуру. Так и сказал, и написал: идите, мол,"к е..не матери!". По буквам получилось (с ятем-то) КЕМЪ.
Еще, говорят, кемска волост – это край медведей – наглых, хозяйственных и всегда голодных. Спрашиваем у аборигена дяди Саши, который нас и привез на первое озеро:
- А что делать, если медведь придет?
- Дак что делать? Ничего не делать… Что тут сделаешь…, - оптимистически ободряюще ответил дядя Саша. Вообще – на самом деле он то ли Санно, то ли Саппо. Коренной финн, всю жизнь говорящий по-русски. Даже подростком повоевавший в каком-то ополчении – на стороне ворошиловских стрелков, а не «кукушек» финских. Так что получается – в 1940-м тут не только советско-финская кампания, но и самая настоящая гражданская война громыхала. С применением танков и авиации. Прикололо: в каком-то городишке небольшом, буквально на трассе стоит на постаменте хвост невесть от какого самолета. И табличка: «Слава защитникам карельского неба!» Каким защитникам? От кого? Почему именно карельского? Непонятно - то ли хвост от защитников остался, то ли от тех, от кого карельское небо защищали…



Дядя Саша, перед отправлением на озеро из местечка под чудным названием «Кривой порог», обещал изобилие рыбы и заповедную глушь. На глушь-то было похоже: из сорока километров дороги до озера Лулло половину мы ползли на первой передаче, буквально втискиваясь между валунов и коряг. Ожидание обманулось: берег, на который мы выехали через три часа (!) дороги, был покрыт разным мусором, как подмосковный полигон для отходов. Бутылки, консервные банки, объедки, обрывки сетей, пакеты, сгнившие доски, полуобгорелые кресла из автобусов… Чего там только не было! На наш недоуменный взгляд дядя Саша ответил: А х..и вы хотели? Это ж база отдыха Кемского района! Народ здесь вот таких лещей вытаскивает! (и дядя Саша широко развел руки)
Мы были в полном отпаде: Как? Проезжая 75(!) километров от Кеми по ТАКОЙ дороге, они живут вот в такой помойке? Дядя Саша скромно потупился: ну, говорит, убирают здесь иногда… Однако фамилии или клички героев-экологов назвать затруднился...
Убрать, на наш взгляд, можно было лишь с помощью двух бульдозеров и одного экскаватора. С трудом пробившись метров на 150 на полянку, на которой никто (как мы думали, однако) не гадил год-другой, мы попробовали поставить лагерь. Забегая вперед, скажу, что большая часть времени постановки лагеря ушла на засыпание зловонных куч более чем органического происхождения. То есть организмы, их оставившие, были по природе своей довольно могучими. И осталось загадкой: ну почему так - каких-нибудь 50-100 верст к западу, и все меняется. То есть - наоборот: и природа, и аборигены-карелофинцы все те же, а вот чистота кругом неестественная. Что ж за чудеса советская власть с человеком делает, что он в буквальном смысле под себя ходит? А ведь озеро глухое - туристов-байдарочников, там днем с огнем не увидишь!

При разбиении лагеря выяснилась и одна оплошность в подготовке нашей экспедиции: газовый пятилитровый баллон, заправленный за месяц до отъезда, бойко шипел и пованивал именно газом, но никак не хотел зажигать огонь в купленной после долгих поисков газовой плитке брестского производства. Где-то на тридцатой, впустую сгоревшей спичке, до нас дошло, что всю экспедицию готовить пищу нам придется на костре. Или в мангале, что несколько удобнее – всеж-тки подобие печки. Вот только дров надо!...
НЕ беда!, - браво воскликнул я, и потянулся в багажник за бензопилой, ощущая нервными окончаниями спины, как напрягся окружающий нас сосновый лес. Аж иголки посыпались…
Трррям! – сказала бензопила. И … не завелась. Я дернул второй раз. И третий… Ну убеждал же тесть, что инструмент справный, и работает, как часы!
Через полтора часа дерганья за веревочку мне стало казаться, что все березовые елки в этом сосновом лесу смеются над моей предприимчивостью. Катюха предосмотрительно мудро собирала хворост, не приближаясь однако к театру почти военных действий ближе 30 метров. Никита только раз задал вопрос: -Пап, а эта бензопила вообще когда-нибудь работала?, и, прочитав ответ в моих глазах, тоже пошел за хворостом. Я продолжал дергать...
Смеркалось... Ужин все-таки был приготовлен - на сухих веточках, валявшихся на земле. Чай еще раньше налит из термоса. Появилось второе дыхание: шнур легко дергался как правой, так и левой рукой. Катюшка предложила мне уже третью сухую футболку. И вот тут, совершенно внезапно сознание озарилось мыслью: с пилой что-то не так! В ход пошли отвертка и пассатижи. Буквально через пять минут сбитое зажигание и подача топлива были отрегулированы, а пила заводилась с полоборота. (Есть все-таки что-то, что отличает офицера и прапорщика в достижении поставленной цели...) И вот тут неожиданно выяснилось, что пилить-то вокруг практически нечего: в радиусе полкилометра не было ни одного сухого дерева! Срывать свое нетерпение пришлось на недопиленных пеньках метровой высоты. Хватило их на весь оставшийся день.

Выход на рыбалку сопровождался приступом оптимизма: все вспоминали лещей, виденных в морозильнике у дяди Саши. Размер, действительно, впечатлял. Думалось: если уж лещи такие, какие ж тогда щюки?
Не зная, на что будет брать щука, на блесны не поскупились. Но рынке на это деревянно-железное хозяйство потратили чуть меньше полутора тысяч. Воблеры, вертушки, колебалки, незацепляйки. О всяких там джиг-головках и говорить нечего! Воблеры, сказать честно, вернулись домой почти все – чаще всего потому, что чисто психологически было тяжело кидать их , зная, что зацеп гарантирован минимум на 80 %. Остальные блесны все-таки иногда имели шанс вернуться – с корягой, охапкой травы (это лучший вариант, подводная трава, водоросли там очень часто видом и «телосложением» напоминают спагетти. Я их так и называл – «макароны») или с добычей.

Интересно, что рулит или все, или ничего. Если вы приезжаете на речку, на которой просто «воюет» злой щюк, выпрыгивая из воды, создается ощущение, что она схватит и голый крючок. Причем, когда вытаскиваешь очередного крокодила, взгляд у нее – ну прям такой злой, что, кажется, кусок бы от лодки откусила, если бы в пасть засунула. Ан нет, не может. Только что не рычит, как собака. А вот хватать любую мало-мальски блестящую вещь – хватает. Какая при этом проводка – не важно: лишь бы блесна хоть немного шевелилась. Но и даже это не обязательно: несколько раз бывали случаи, когда блесну уволакивало сразу после того, как она падала на воду, не успев даже погрузиться. Эдакий нахлыстовый вариант.
При брошенной вдоль кустов (если там есть хоть какое-то оживление) вертушке – лучше серебристой, с красненькой подкраской – обязательно схватит окунь. Причем, по силе удара не определишь, окунище это был, или подросток несознательный. На живца, как ни странно, он берет неохотно. А вот щучий аттракцион, когда заброшенный на поплавочной удочку малек через 10 минут купания был откушен в метре от берега, вместе с леской и крючком, мы видели. Очень отчетливо. Настолько, что в это просто не верилось – Катюшка потом все переживала за щуку: как же она, бедная, переваривать этот крючок будет?



Совершенно неожиданно пошел троллинг (кто не знает: примитивно говоря, это волочение блесны за лодкой). Причем, не сказать, что мы специально собирались ловить таким способом – просто перемещались с места на место. Вдруг схватил окуневич. Потом еще один. Потом побольше. Потом, у самой лодки неожиданно высунулся из глубины и схватил кастмастер какой-то сильный, серебристый рыб, нешуточно сопротивляясь. С подсачком даже крутиться не пришлось - вытащили так, и уже в лодке оказалось, что это был красавец язь, килограмма на полтора-два.
И началось: когда, возвращаясь в лагерь, мы вытянули ту красавицу, что на фотке, думая, что это зацеп, буквально метрах в пяти от стоянки… Было принято постановление считать рыбалку все-таки состоявшейся. Несмотря на то, что лещей никаких у нас так и не было. Лещи – это другой профиль: может, кому-то из заезжих туристов-рыболовов и везло – но мы смогли выяснить, что в холодильниках аборигенов они появляются исключительно вынутыми из сетей, причем сети размера 100 (оцените, кто знает, о чем речь: ячейка сети – 10x10 сантиметров!). Даже 80-е сети считаются мелковатыми. Вот такой вот менталитет!



Мы не жалели: не имея привычки шалить с «удочкой в клеточку» дома, мы и в Карелии не стали так забавляться. Наверно, добычи было бы больше, но… Мы ехали не за такой рыбалкой! Скучно, муторно – и никакого азарта.
То ли дело азарт наш: приехав на порожистую речку, где туристы-сплавщики 50 метров гребут по течению, и 150 метров волокут катамараны, обнося пороги, мы решили, что поживиться есть чем. И правда – щуки вытворяли такое, что… Перекусанные пополам виброхвосты, отрезанные как ножом незацепляйки, щучьи «свечки» на хвосте, с мотанием мордой и яростным выплевыванием блесны… Было много чего – но мы ничего не замечали, лишь, выключив моторчик, аккумулятор которого к тому времени почти кончился, плавненько спускались транцем вниз по течению, всхлипывая и матерясь от восторга, постанывая от досады, когда очередной «крокодил», помотав мордой в метре от лодки, выплевывал блесну. Плавненько так, без всякого якоря мы остановились, и течение зажурчало вокруг нас. Помню, Катюшка в очередной паузе между забросами еще спросила: а что это нас не несет дальше? Я буркнул что-то типа – мотором в камень уперлись, вот и не несет! Не отвлекайся, мол - щукесы не дремлют!
Но неожиданно понесло: нога мотора, скрежетнув, начала скользить между здоровенными, обточенными водой, глыбами, ускоряясь все сильней и сильней. И отдаляя нас от стоянки, где осталась Шурочка, все дальше и дальше!

Я никогда не забуду глаз тех туристов с катамаранов, которые как раз проходили мимо. Именно проходили, по пояс в воде протаскивая свои суда между камнями вниз по течению. Все такие серьезные, в касках и спасательных жилетах, с кучей какого-то дополнительного оборудования именно для сплавов на порогах. И их глазам было от чего измениться: в десятке метров от них, между бурлящих струй, против ветра и течения шла маленькая резиновая лодка, в которой девушка с каким-то резиновым лицом сидела на корме в обнимку с двумя спиннингами, сзади нее торчал вынутый наполовину из воды мотор, а мужичок на средней банке быстренько так махал веслами… по камням, с частотой около 250 гребков в минуту! Лодка шла как-то странно, от гребков выпрыгивая из воды и подскакивая на камнях. Шла, невзирая ни на что, со скоростью, явно превосходившей движение их катамаранов ВНИЗ по течению! Туристы, с задранными на плечи разноцветными импортными судами замерли в оцепенении, не веря глазам своим – и только спустя минуту до маленькой лодочки долетел стон из туристической толпы: «Где камера, мля!!!»

А потом мы решили уехать с этого "благословенного" озера. Ну сколько можно стоять на одном месте? Пяти дней хватило с лихвой - за эти дни и рыбки наловились, а потом и наелись - и жареной, и копченой... А что еще делать - морошки нет, грибов - тоже. Морошки, правда, ягод пять попалось - когда на кручу вскарабкались: попробовал... С детства столько о ней слышал - а она оказалась как кисель: пресная, безвкусная. Местные утверждают, что это - единственная кроме брусники ягода, которая не бродит (хотя удивительно - казалось бы тогда, а зачем она им?) Хотя - может, еще и полезная она сильно, не знаю. Но малина наша селигерская вкусней во сто крат!
С вечера сняли тенты. Мы делаем это достаточно быстро, потому что пристрастился я ставить их не на веревках, а на резинках от "паука" - теми, что груз на багажнике крепят. Потом сложили вещи "второстепенной надобности", кое-что приготовили под погрузку, чтоб утром не ковыряться со сборами. Удовлетворенные, попили чайку, и женская часть экипажа отправилась спать. Нам с Никитой не спалось: что-то ждет завтра?

И тут-то черт меня дернул попробовать завести машину (полвторого ночи. Напоминаю - ночь-то белая!). Хвать - фигушки: стартер, уныло хрюкнув, замолчал. Сказались (или "смолчались") пять дней активного слушания музыки, свет в салоне (менее активно, но все же), и, главное, пахота лодочного насоса, которым "ускорялся" процесс согревания чайника на мангале.
Не беда, думаю: у нас же лодочный аккумулятор есть - сейчас заведем, а там и этот на горячую схватится.
Включенный через провода прикуривателя, второй аккумулятор тоже крутить отказался, как бы тщательно мы не прижимали клеммы. Не хватало какой-то малости: движок проворачивался, но еле-еле. Ну, думаю, сейчас на клеммы, на штатное место его посажу.
Опять фигушки: штатная-то "батарейка" хондовская вполовину меньше. А провода у клемм коротенькие, и не дотягиваются...
Как я их дотягивал, положив турецкий "Мульту" набок, ууу... - "Никита, тащи, мать её! Уй, блин... Папа, палец! Фигня, потом забинтуем! Вытаскивай! Зажим! Пассатижи! Где эти гадские пассатижи?... Так, а теперь пиво - быстро, пока не началось..."
Миллиметры, миллиметры все решали. В итоге - завел, едва только повернул ключ. Потом - обратный обмен, все получилось. Урра! Спать лег со спокойной душой и готовой к выезду машиной.
Утром неспешная погрузка, неторопливый выезд на трассу, с преодолением водных препятствий, 70 километров до Кривого Порога (я начал сомневаться, что у них есть и Прямые Пороги), и прощание с финско-учительской семьей. Потом - вновь дорога. Иногда она казалась просто бесконечной. И вновь - по обочинам карельские машины с 10-м регионом: около каждой - жующая что-то компания. Иногда создавалось такое впечатление, что это некое национальное времяпровождение: выехать куда-нибудь километров за 50 или 500 (Карелия большая!), а по дороге встать где-нибудь на обочине, и чего-нибудь пожевать. Хотя на многих заправках - вполне приличные и совершенно пустые кафе.
Свежий взгляд улавливал какие-то новые красоты в пейзажах, незамеченные от усталости по дороге "туда". И как-то незаметно, сам собой в машине повис вопрос: а куда, собственно, едем-то? Далекие озера? Да поднадоело. Речки? Что-то не хочется... И в самом деле, куда? Ехать куда глаза глядят можно до какого-то предела.
Логично. Домой вроде бы рано еще - не напутешествовались. А куда - на юг Карелии? Так там, говорят, все то же самое, только погода хуже, а рыбалка беднее. Созвонились со знакомыми, что отдыхали в то же время на южных озерах - те подтвердили: все так, рыбы мало, грибов нет, ягоды нет, лишь комары, как всегда, в изобилии. Менять шило на мыло не захотелось...
И вдруг - на дороге указатель: "Беломорск - налево, 40 километров". И постучалось всему экипажу: а не махнуть ли нам на Белое море? Собрать, так сказать, коллекцию цветов: Черное, Красное, а теперь вот и Белое. Как в старом детском мультике при Иванов-капитанов... Заодно и узнаем - почему оно белое, собственно, - пены, что ли, много? И что это за штука такая - Беломорско-Балтийский канал, известный с детства по пачке отцовского "Беломора", а потом от Солженицына? И кто такие поморы, от которых Михайла Ломоносов аж в лаптях в Москву ломанулся?
И мы повернули на Восток...

О людях, хороших и не очень. (лирическое отступление об одной популярной фамилии)

Знаете ли вы, кто такой Петросян? Не торопитесь – вы не знаете, кто такой Петросян. Это не муж Степаненко, это некогда известный московский бизнесмен Вадим Петросян. Добившийся определенных бизнесменских успехов. Но в один прекрасный момент уехавший отдохнуть в Карелию, да так там и оставшийся. То есть, свернув успешный бизнес в Москве, человек уезжает со всеми бебехами (но без жены) в Карелию. Навсегда. И там с нуля организует и ставит на ноги турфирму «Карелия».
А теперь немного истории: знаете ли вы, что такое петроглифы? Это не каракули Петра I, а свыше двух тысяч древнейших наскальных изображений в беломорском районе Карелии, относящихся к эпохе неолита.


Вот типичный образец такой наскальной живописи...

В 2002 году они были включены ЮНЕСКО в список памятников культурного наследия человечества, находящихся под угрозой разрушения. Причем, главная угроза исходит от экскурсионных групп: тысячи туристов всякий раз норовят оставить свой след в истории, добавляя к наскальным рисункам свои собственные. Вот уж кто неандертальцы! Увы, но по трассе, идущей через всю Карелию в Мурманскую область, редкий камень не украшен именами нравственных уродов. Помнится, один такой позабавил даже: к надписи на английском "I Love You" товарищ автор прибавил снизу, видимо, уточнив глубину своих чуств, по-русски "Сильно". Наверно, познаний в английском на слово "сильно" уже не хватило... Народ ради этого карабкается по таким осыпающимся кручам и скалам, что... Вот статистики я не знаю, но, думается, не один любитель автографов полежал в карельской больничке.


У государства не было и нет денег, чтобы остановить это варварство, хотя бы по отношению к петроглифам. И турфирма «Карелия» решила заняться этим, но не корысти ради: какой тут нафик доход! И вот что произошло дальше: в одночасье Петросян по мнению падкой до сенсаций прессы стал Остапом Бендером (помните, как тот взимал деньги на ремонт провала?). «Дикие деньги» - аж 30 рублей – стали непомерной для туристов суммой, которая «всколыхнула общественность»: как так? «Достояние народа» стало платным? Да по какому праву?
В пылу борьбы обличители не хотели замечать, что в районе петроглифов был убран весь туристический мусор, появились мусорные баки с пакетами, а надписи типа «Киса и Ося здесь были» стали потихоньку исчезать. Петросян, как и его тезка с голубого экрана, для «широкой общественности» оставался гадом…
Но это все - лирическое отступление. Речь, напоминаю, о людях хороших.


Найти в самом городе подходящую гостиницу представлялось маловероятным, но мы все-таки решили попробовать: времена меняются, и некая надежда все же оставалась. Впрочем, опросы местных жителей были противоречивыми: кучка «синяков», сидящих прямо на земле возле убогого заведения с надписью «Кафе Европа», промычала нечто неопределенное. "Был, мол, отель в Беломорске, но где и как выглядел, никто так и не упомнил. Может, сгорел уже, а может, и процветает. Нам, мол ихний дизайн сразу не понравился, потому и не в курсах".
Покрутившись по городу и пополнив продовольственные запасы, мы вновь выехали на дорогу.

И – о чудо! Возле затейливого места под названием «Бесовы Следки» мы увидели рекламный щит с надписью – «Гостиница Брандвахта 500 метров». И это была удача – потому что через 500 метров мы увидели стоящий в небольшом, отделенном от Канала узеньким перешейком заливчике, дебаркадер, увешанный спасательными кругами.



Маленький, но серьезно настроенный ягдтерьер, как только мы вылезли из машины, сообщил нам, кто в плавучем доме хозяин, оросив колесо Шурочки и слегка тяпнув Никиту за пятку. Потом, впрочем, проводил нас на борт, где у команды из двух человек (муж с женой, на все руки работники) мы узнали, что свободных номеров таки – есть. Ура! Две двухъярусные армейские койки и крохотный столик в "номере" (правильнее, наверно, каюте) после недели жизни в палатке показались по меньшей мере Президент-Отелем. К тому же на борту был душ с горячей водой, прачечная с машинкой-автоматом, и целых два отдельных туалета! (Вот уж по чем прям тоска одолела! Хотя - человек – создание весьма изобретательное. Знаете, сколько существует способов не дать комарам вкусить от вашей попы, пока вы делаете свои дела? Не меньше 30-ти! Но раскрывать их в записках о путешествии - дело неблагородное.)
А еще на борту было охотничье-рыболовное миникафе, в котором мы и познакомились с хозяином заведения, тем самым бизнесменом Димой Петросяном. И с двумя его чадами. Ну и, разумеется, с его собакиным, тем самым ягдтерьером. И этот маленький ушастый наглец нас даже полюбил!



На третий день знакомства Дима неожиданно для нас предложил присоединиться к его поездке на «дальний кордон». Выяснилось, что в 50-ти километрах к западу, в глухих местах он владеет громадным участком охотничьих угодий и небольшим, коек на 15, охотничьим домиком. Отказываться было грех, и мы рванули. По той самой дороге, о которой аккуратисты финны, наверно, давно уже песни слагают. Что-нибудь типа нашей: «Ты, российская дорога – 7 поломок на версту». Но мы не ломались. Ни Шурочка, ни, что удивительно, Димин агрегат УАЗ Хантер. Да, Хантер не ломался – он просто ехал и ехал по тайге абсолютно без тормозов. В смысле, их не было ни у водителя, ни у его машины.



Временами, при выездах в абсолютную глушь, куда вела лишь давно заброшенная лесовозная просека, мы пересаживались всей компанией к в Димину машину, и Хантер все равно тащил нас, загибая мелкие деревца, успевшие вырасти посреди колеи. Мы разбивали в нем колени и лбы, задыхались от жары и тепла двигателя, чесались от мошки, а он, паразит, не ломался. Но – боже, какой же красоты реки и озера открывались перед нами в этой глуши! Какие скалы на берегах! Какие развалившиеся мосты! И мы понимали, что человек, когда бы и зачем бы он ни появлялся в этих местах, преодолевал сначала себя, а потом и все, что его окружало, каждый раз чувствуя себя первопроходцем. Или первопроежцем. И мне подумалось как-то: Гарри Поттер в этих краях чужд, как Петросяны (любые) в программе Время: здесь можно читать только Джека Лондона или Экзюпери.


Вот именно в таком домике Дима нас и поселил. В нем были армейские кровати (правильно-койки) без матрасов, печка, и газовая плита, на которой мы и готовили свежепойманных монстров. Рыбу мы, конечно, ели постоянно. Во всяких видах, хотелось экспериментировать, поэтому в ходу была не только жарка-парка. Сделали и свои любимые шпроты – уже, правда, вернувшись на дебаркадер «Брандвахта» (там кухня находится в общем, так сказать, владении: у кого есть желание поготовить - идет и готовит. Не хочет - хозяева, Володя с Мариной приготовят). Но я о шпротах: что это такое по вкусу – словами не описать, но смысл, процесс – попробую.

Берется мелкая, не крупнее ладошки, рыбка. Чистится, обезглавливается и потрошится. После чего слегка присоленная и хорошо поперченная, ровными рядами укладывается в металлической посуде на оливковое масло. Укладывается так, чтобы рыбки по возможности не прилипали одна к другой. Для чего каждый ряд рыбки проливается маслом. Использовать, например, кукурузное – можно, но – ухудшает, ухудшает. Подсолнечное – еще хуже.
В масло следует покрошить немного лаврушки, немного гвоздички, и душистого перца горошком.
Потом сия заготовка ставится на огонь (в идеале – на едва тлеющие угли) часа на три, а то и четыре. Категорически нельзя в процессе томления доводить масло до кипения –чем меньше температура, тем лучше результат. Нельзя пытаться переворачивать или шебуршить рыбку: она тут же развалится на неаппетитные комья каши.
К исходу третьего часа рыбка, истомленная жаром, начнет постепенно крепнуть, а готовиться, размягчаться будут уже ее косточки, а не мясо. И вот, если дотерпели до конца процесса, в итоге мы имеем крепеньких, как шпроты, золотистых рыбок, вкус которых отличается от фабричных шпрот, как небо и земля. Главное здесь – не облопаться, потому как под пиво, да и без оного, после стопочки – просто исключительно. Кушать можно и в горячем, и в холодном виде. Есть у шпрот и еще одно свойство: наутро они здорово "поправляют здоровье" перебравшим.
Да, чуть не забыл: на шпроты идет и плотва, и окунек, и подлещик мелкий - любая рыбка не больше ладошки. Но, после многочисленных проб и практически без ошибок, утверждаю: лучше жирной весенней уклейки ничего нет! Да, ловить ее непросто. Да, напасть на ее косяк еще сложнее. Но - оно того стоит!
Коль уж заговорил о еде, стоит сознаться. Уже потом, на обратном пути, мы все-таки заехали в то придорожное царство рыбного обжорства в Лодейном Поле. И накупили всего-всего: и семги, и форели, и сигов. Плевать, что поймали не сами - вы думаете, домочадцев, уплетавших эту копченую вкуснотищу, сие хоть сколько-нибудь волновало? Нам же пришелся весьма по вкусу вяленый снеток, за каких-то 30 рублей его давали чуть не килограмм. Помните тех чахлых рыбок (штук по 20 в упаковке), что продаются во всех киосках под маркой "Рыбка к пиву"? Так вот то, что продают в Лодейном и эти пакетики - отличаются как опоссум и его пальцы: полдороги мы без всякого пива ехали и щелкали этих крохотных снеточков как орешки, как семечки. И - богом молю: если кто-то еще засобирается в Лодейное, дайте знать! Встречать выйду куда угодно!!! Только привезите с собой этого чуда!!!

Все, сил больше нет: с этими воспоминаниями без пива - слюной захлебнуться можно. Так что на этой гастрономически-восторженной ноте рассказ о путешествии в Карелию полагаю, можно считать законченным. Высоцкий когда-то пел: «лучше гор могут быть только горы», а мы… Мы опять собираемся на Север. На сей раз нас ждет Кольский полуостров, ждем встречи с ним и мы. Будут ли там медведы - пока не знаем. Но рыба будет точно.
Айда с нами?